Он показал мне свой дневник. Еще больше, чем с Крамаренко-старшим, Владимир Клавдиевич сблизился с его сыном, 15-летним Жорой. Мальчика отличала склонность к исследованиям и наблюдениям за природой, а также дотошность и аккуратность в сборе материалов. Владимир Клавдиевич поделился с ним опытом по заполнению путевого дневника. По этому поводу Жора Крамаренко сделал следующую запись в своем дневнике 6 августа 1918 г.: «После чая к нам заходил господин Арсеньев. Он видел мой дневник и показал мне свой. Господин Арсеньев давно ведет свой дневник и зарисовывает в него разные инородческие вещи, как-то: шаманские принадлежности, нарты, сумки, охотничьи принадлежности и т.п. Он очень хорошо рисует и раскрашивает в натуральные цвета карандашами. Из разговора с ним я узнал, что Арсеньев писал много по изучению инородцев, читал доклады, а по его дневнику и рисункам я понял, что он действительно ученый путешественник. Тут же он указывал мне и советовал, как нужно вести дневник, и что я должен непременно научиться рисовать карандашом. А необходимо это для того, чтобы можно было зарисовывать в дневник иллюстрации, которые могут давать более ясное представление о встречающихся в путешествии предметах, трудно объяснимых словами. К сожалению, в самый разгар интересных разговоров с господином Арсеньевым, нас позвали обедать».

Действительно, очень жаль. Это была единственная возможность узнать из первых уст, каких принципов ведения путевого дневника придерживался Владимир Клавдиевич.